Ночь, значит. Гляжу в одно окно - ничего, поворачиваю башку, вижу в другом-он! Его морда! В шапке оленьей, худой, как был. Я и сигару из рук выпустил. А потом тоже плюнул:
- Ну, жив, так жив. Недобил, ну и черт с тобой: я не доктор.
Стекло открывается. Он всовывает морду:
- Узнаете? - говорит, - Камкин?
А я ему говорю:
- Ну, и в чем же дело?
Открывает дверцы:
- Выходите!
Я вышел. Сырость и ветер слякотный.
Он говорит:
- Пойдемте. Паспарту пойдет за нами. - Берет этот покойник меня под локоть. Пошли. - Вы, - говорит, очень точно выполнили все, но ничего своего не внесли. Потому я и смог с вами справиться.
И тут сзади наваливаются на меня двое и, чувствую, браунинг из руки моей вырвали..."
На этом рукопись заканчивалась. Но все остальное было и так ясно.